Рабы Парижа - Страница 32

В это время сияющий Ганделю вел гостей, которые явно были достойны тех, кто их принимал.

Едва только Андре успел себя поздравить с приобретением столь "приятного" знакомства, как в дверях показался огромного роста лакей в перчатках и белом жилете и громогласно объявил:

— Кушать подано!

10

Когда у Маскаро спрашивали, что нужно для успешного выполнения его замыслов, он отвечал:

— Быть достаточно деятельным и обладать огромной энергией.

У Маскаро было одно прекрасное правило: раз приняв решение, он следовал ему всю жизнь.

На следующий день, после посещения графа Мюсидана, в семь утра Маскаро уже был за письменным столом и занимался работой.

Первая комната агентства уже была заполнена людьми; но выслушивать их должен был достойный Бомаршеф. Если оказывалось что-нибудь очень важное, он препровождал такого клиента к шефу.

Таким образом, совершенно не вникая в шум и сутолоку первого помещения, Маскаро полностью сосредоточил свои мысли на новом агенте — Поле Виолене, который должен был сыграть довольно важную роль.

— Какова игра! — мысленно восклицал он, — сколько риска и какие громадные результаты, если все удастся! И только в моих руках соединены нити стольких судеб!…

Перевернув страницу, которую он только что дописал, Маскаро продолжал:

— Конечно, я могу сорваться и тогда… Этот болван Мюсидан вообразил, что я могу не знать законов своей страны! Глупец! Он не понимает, что для меня Кодекс то же, что "Отче наш"! Том третий, статья триста четвертая — да, Маскаро, тебе давно грозит каторга, не говоря уже о триста пятой статье, где прямо сказано — "пожизненная"…

Видимо, последняя мысль прозвучала слишком уж явно, так как он вздрогнул и даже закрыл глаза руками. Но это длилось одно мгновение. Улыбка вновь заиграла на его лице, Маскаро опять углубился в свои мысли.

— Да-да, чтобы отправить Маскаро дышать воздухом Тулонских галер — надо сначала поймать его! А это нелегко сделать! В случае чего, если я почувствую, что почва под ногами колеблется, я исчезну, как дым… Н-да, ну и сотруднички у меня! Этот жалкий скряга Катен! Или эпикуреец Ортебиз, которого, как ребенка, может утешить тысяча франков! На что они годны?! Им даже во сне не приснится крупное дело — Круазеноа!

При этом он настолько забылся, что даже засмеялся, проговорив громко:

— Да, это дело стоит четырех миллионов! А Поль? Поль женится на Флавии и, кроме того, что она будет счастлива, станет еще герцогиней с тремястами тысячами годового дохода!…

Закончив свои размышления таким предположением, Маскаро закончил писать, поднял на лоб синие очки, отворил средний ящик стола и спрятал в него написанное.

— Все вы здесь у меня, мои милые, — сказал он, постукивая пальцами по бумагам, лежавшим на столе. — И стоит только мне, простому комиссионеру, захотеть, я могу растоптать вас всех, как каких-нибудь мошек… Впрочем, на сегодня довольно, есть и другие дела…

Захлопнув ящик, он откинулся на спинку кресла, чтобы немного отдохнуть.

Через некоторое время в дверь постучали.

В комнату вошел Бомаршеф.

— Невероятно! — воскликнул он, едва переступив порог, — вы приказали мне собрать бумаги о деле молодого Ганделю…

— Да, когда будет время.

— Там кухарка одной дамы, нанятая через нашу контору, принесла необыкновенно важные известия, это просто счастливый случай!…

Маскаро пожал плечами.

— Ты дурак, Бомаршеф, — произнес он недовольно, — что там может быть такого, чтобы приходить в телячий восторг? Сколько раз тебе твердить, что любой случай — это только поле для игры, где можно и выиграть, и проиграть. Я играю уже двадцать пять лет, и было бы странно, если бы под конец мне перестало везти!

Бомаршеф слушал с умилением, приоткрыв рот, стараясь не пропустить ни слова.

— Ну, так какие же известия принесла эта кухарка? — мягко продолжал патрон.

— О, по одному ее виду заметно, что их у нее пропасть! Она — давнишняя наша клиентка, которую я отметил буквой Д, для того, чтобы знать, к каким именно хозяйкам ее определять…

Но Маскаро его уже не слушал, явно думая о чем-то другом.

— Зови, — произнес он.

И пока Бомаршеф ходил за кухаркой, произнес назидательным тоном:

— Как показывает мой двадцатипятилетний опыт, нельзя пренебрегать в делах даже самым малым…

Кухарка, зашифрованная буквой Д, вошла в кабинет.

Надо отдать должное Бомаршефу; стоило только глянуть на нее, как тут же становилось ясно, что известия, которые она принесла, просто взорвут ее, если она их не выскажет.

— Что скажете, моя милая? Как вам служится на новом месте, довольны ли вы тем, как мы подыскали вам место?

— О, превосходно, сударь! Хотя я знаю мадам Зору де Шантемиль всего один день…

— А, так она называет себя Зорой де Шантемиль?

— Именно, сударь! Хотя вы понимаете, что это не настоящее ее имя, по этому поводу мадам и монсеньор даже спорили. Она все хотела назваться Рахилью, ну, а монсеньор был за Зору…

— Ну, Зора так Зора, — серьезно заметил хозяин агентства, — ну, и что же дальше?

— Ну, должна сказать вам, хозяин, таких, как она, даже я не много видела! На моих глазах она уже спустила тысяч тридцать, если не больше!

— Экий чертенок!

— Да, уж надо отдать должное, денежки спускать она умеет, и ведь все в кредит! У самого-то ни гроша за душой, а туда же, без отцова ведома задал такой обед, что он один обошелся более тысячи франков!

До сих пор Маскаро не видел для себя в этой болтовне ничего интересного и уже готов был послать к черту и кухарку, и Бомаршефа, который ее привел.