Рабы Парижа - Страница 114

114

— Какое несчастье! — все время приговаривал он.

Девушка не сомневалась, что разговор будет о Норберте. "А что, если отец уже знает, кто вручил яд маркизу де

Шандосу?… Нет, этого не может быть! — Диана вспомнила успокоительные рассуждения Домана. — Но чего только не бывает… А вдруг знает?…"

Когда она вошла, отец и мать плакали.

Маркиз де Совенбург посадил дочь к себе на колени и крепко обнял ее.

Что могла означать эта непривычная нежность?

— Дорогая моя дочь, — сказал маркиз, — любимое дитя мое, у нас теперь нет никого, кроме тебя…

И он снова зарыдал.

Пока Диана была в церкви, родители готовились ехать в Париж к ее больному брату. Но только что пришло известие о том, что он умер.

Диана де Совенбург в один миг стала одной из самых богатых невест в округе.

Она заплакала еще горше, чем мать и отец.

Какая злая насмешка судьбы! Если бы это случилось неделю назад, она бы уже была герцогиней де Шандос!

О брате она не думала. Все ее мысли были заняты Норбертом.

Что с ним случилось? Не выздоровел ли герцог? И не догадался ли старик о покушении сына на его жизнь?

Надо расстроить свадьбу Норберта с этой де Пимандур!

Сообщить ему, что его Диана стала богатой наследницей: это может заставить его изменить свое решение. А если это делается по приказу герцога, которого больше всего интересуют деньги? Ничего! Наследница маркиза де Совенбурга — это вам не какая-то Мари Палузат, даже если у нее и не такое большое приданое, как у этой простолюдинки!

"Надо увидеть Норберта, хоть на минуту! Я снова приобрету власть над ним, — думала девушка, сидя на коленях у отца, плачущего об ее умершем брате. — Я одним своим взглядом заставлю юного маркиза забыть всех женщин на свете. И он будет у моих ног навеки!"

…Она отправилась в Шандос после полуночи, без провожатых, по лесной дороге, совершенно не думая об опасностях, которые могут подстерегать ее в пути.

Норберт не раз описывал ей свою комнату. Девушка выбрала нужное окно и постучала в створку.

— Кто там? — послышался голос Норберта.

В окне появился темный силуэт.

— Это я, Диана, — ответила девушка.

Он узнал ее, вскрикнул — и отбежал от окна.

Окно было невысоко от земли. Мадемуазель де Совенбург, подобрав юбку, смело взобралась на подоконник и прыгнула в комнату.

— Что вам нужно? — спросил юноша, растерявшийся от неожиданного появления соучастницы его злодеяния. — Зачем вы пришли сюда?

Его лицо было почти неузнаваемо после целой недели страданий.

Диана смутилась.

— Вы женитесь на мадемуазель де Пимандур? — ответила она вопросом на вопрос.

— Да.

— А ведь вы говорили, что любите меня!

Норберт подошел ближе и почти в упор посмотрел ей в глаза.

— Я был глупым ребенком, — холодно произнес он. — и многого не понимал в жизни, когда, на свое несчастье, встретил вас. Впрочем, вы, с вашим ангельским взглядом и привлекательной внешностью, способны втереться в доверие к кому угодно. Я был настолько влюблен, что пошел ради вас на самое страшное преступление. А вы любили не меня, а только мой титул и мои деньги.

Несмотря на охватившее ее отчаяние, разоблаченная преступница не собиралась сдаваться. Терять ей уже нечего, так почему же не попробовать обмануть его еще раз?

И она заговорила самым убедительным тоном:

— Если бы все было так, как вы говорите, то разве я пришла бы сюда, да еще в такое позднее время? Ваши деньги мне не нужны. Мой брат умер и теперь я не беднее вас. Однако, как видите, я здесь. Как вы могли заподозрить меня в таких гнусных расчетах? Неужели из-за того, что я не согласилась бежать отсюда вместе с вами, когда вы так просили меня об этом? Но я заботилась о вашей и своей чести, которая пострадала бы из-за побега. Мы можем быть счастливы здесь, лишь бы никто не стоял между нами!

Диана готовилась атаковать свою соперницу, мадемуазель Мари де Пимандур, но не успела.

Дверь комнаты отворилась и вошел, ковыляя и пошатываясь, тот, кто прежде был хозяином этого замка.

— Между нами будет вечно стоять этот призрак моего отца, — сказал Норберт и указал незваной гостье на окно. — Уходите, откуда пришли!

— Уже светло, — пролепетал герцог, уставившись бессмысленным взглядом на свечу. — Пора пахать. В поле холодно…

Старик попытался плотнее укутаться в свой халат, хотя стояла жаркая летняя ночь и с его лба стекали крупные капли пота.

Диана с ужасом смотрела на живого мертвеца, не в силах пошевельнуться.

Вдруг глаза герцога остановились на девушке.

— Доченька моя! — закричал он, протягивая к ней страшную, исхудавшую до костей руку. — Налей мне вина!

Преступница, не помня себя от ужаса, выпрыгнула в окно и, путаясь в юбке, не разбирая дороги, бросилась бежать.

В ночной тишине раздался дикий хохот безумного герцога.

23

Три дня спустя маркиз де Шандос и его будущая жена были представлены друг другу — и оба не испытали при этом ничего, кроме отвращения.

К, несчастью, рядом не оказалось человека умного и тактичного, который помог бы им преодолеть взаимное предубеждение.

Мари хотела рассказать жениху о своей любви к Жоржу де Круазеноа, чтобы заставить Норберта отказаться от брака с ней. Но так и не решилась на это.

Каждый день молодой человек приезжал к невесте. Он вручал ей огромный букет цветов и говорил, что она сегодня прекрасно выглядит.

После этого они часами сидели в обществе пожилой родственницы Мари. Невеста вышивала, а Норберт пытался поддерживать пустой разговор, который вскоре угасал. И тогда наступало тягостное молчание.

114