Рабы Парижа - Страница 65

После обеда Андре уселся на стул в уголке. Он не сводил глаз с часов.

Барон расположился у камина, яростно ворочая в нем уголья.

К десяти чесам в передней послышался шорох шелкового платья, и в двери, как вихрь, ворвалась виконтесса Буа-д'Ардон.

Приход ее в такое время был более, чем странен, но для нее не существовало странностей.

— Послушайте, Гонтран! — начала она своим звонким голосом, — я приехала к вам только потому, что не могла не сказать, что вы недостойны имени честного человека по отношению к Сабине!

— Клотильда!

— Молчите! Вы изверг! Теперь я понимаю, почему вы не смели поехать сами… Вы отлично знали, как будет воспринято ваше письмо!

Брюле с улыбкой обернулся к Андре.

— Видите, я был прав, — грустно заметил он.

Увидев незнакомого человека, виконтесса смутилась.

— Как? Вы не один? — вскрикнула она, — я предполагала, что тут никого нет…

— Предполагайте то же самое, — серьезно проговорил барон, — этот человек из числа друзей, от которых я не имею тайн.

Взяв за руку Андре, он подвел его к виконтессе.

— Дорогая Клотильда, позволь рекомендовать тебе господина Андре, художника и наверняка будущую знаменитость.

Андре поклонился виконтессе, которая была до того растеряна, что решительно не знала, что предпринять. Его костюм, ситуация, сама эта встреча — все приводило ее в недоумение.

— Итак, нас не обманули, — делая ударение на слове "нас", — поспешил начать Брюле, — мадемуазель Мюсидан действительно больна…

— Увы, очень опасно!

— Вы ее видели?

— Конечно! И это все — последствия вашего отказа! Бедная Сабина! Она даже не узнала меня. Глаза воспаленные, ни одного движения, ни одного слова за целые сутки! Ее можно принять за мертвую, если бы не слезы!

Андре не выдержал и закрыл лицо руками.

— Она не встанет! Я чувствую, она не встанет!

Он задыхался от слез.

Взрыв этого горя тронул даже, эту беззаботную и ветреную женщину.

— Право, сударь, — с участием обернулась она к нему, — вы преувеличиваете! Я просто еще не успела всего рассказать. Доктора находят, что положение тяжелое только с виду. Но фактически это не опасно. Это бывает с чересчур нервными девицами после какого-нибудь нервного потрясения.

— Но что же с ней произошло? — допытывался Андре.

Мадам Буа-д'Ардон вместо ответа с негодованием посмотрела на кузена. И в то же время она с любопытством взглянула на Андре. Она никак не могла понять, кто это такой и почему так трагично воспринимает все, что происходит с Сабиной.

— В принципе, мне никто не говорил, что ее болезнь вызвана размолвкой вот с ним, — погрозила она пальцем барону, — это мое предположение…

— Нет, — вскинулся барон, — этого не может быть!

— Однако…

— В этом я совершенно уверен. Потому я и обеспокоен. Отчего могла произойти такая болезнь? Вы не спрашивали? Вам ни о чем не говорили?

— Меня сильно насторожило то, что если Сабина выглядит полумертвой, то Октав с женой выглядят не лучше. Они обмениваются такими взглядами, что мне, глядя на них, стало страшно. У меня такое впечатление, что там явно что-то случилось…

Барон нетерпеливо смотрел на хорошенькую болтунью.

— Что они ответили на ваш вопрос о Сабине?

— Мать рассказывала, что все утро Сабина была чем-то очень взволнована…

— Мы знаем, чем она была взволнована! Что дальше? — торопил барон.

— Знаете! Ну, тогда я могу передать только то, что услышала дальше. После обеда она пришла к себе в комнату и упала на руки Модесты, это ее горничная. В бреду бормотала какие-то бессвязные слова, а потом упала в обморок, из которого ее никак не могут вывести…

Андре смотрел на виконтессу так, будто от ее слов зависела его жизнь.

Барон владел собой лучше. Он тщательно вслушивался в слова, пытаясь понять, что же произошло на самом деле.

— И это все? — спросил он.

— Конечно…

— Честное слово?

Молодая женщина опустила глаза.

— Послушайте, Клотильда! Я вас знаю намного лучше других. Свет считает вас ветреной и легкомысленной. Но я-то знаю, что вы всего-навсего беззаботны. И я глубоко уверен в том, что вы добры и благородны…

Виконтесса подняла голову.

— Что же на самом деле кроется за вашими комплиментами? — смеясь, спросила она.

— Кузина! Я же вижу, что вы не вполне искренни! Вы что-то узнали. И если вы поделитесь своим секретом, мы поделимся своим! Вы вполне достойны узнать его…

— Благодарю вас, Гонтран. Благодарю, вы действительно хорошо меня знаете.

Но Андре подошел к графу и еле слышно спросил:

— Вы не боитесь, что раскрыв нашу тайну…

— Моя честь настолько в этом деле связана с вашей, что вам нечего опасаться.

И, повернувшись к виконтессе, настойчиво повторил:

— Смелее, кузина!

— Насколько я вас знаю, вы никогда не причините зла невинному человеку, поэтому я могу говорить смело. Модеста сказала мне, что после вас к графу приезжал барон Кленшан.

— Этот старый сумасброд?

— Именно он. Они с Октавом так кричали друг на друга, что старика в карету пришлось потом нести на руках. После его ухода Октав устроил графине такую сцену, что во всем доме стекла тряслись. Как раз в то время Сабина вернулась в комнату. Модеста подозревает, что она узнала что-то очень неприятное…

Это сообщение вполне совпадало с подозрением Брюле.

Он, в свою очередь, объяснил Клотильде, кто такой Андре и в чем состоит его, барона Брюле-Фаверлея, роль в этой истории.

Виконтесса была в восторге от столь романтической и благородной истории.