Рабы Парижа - Страница 49

Бомаршеф был слишком прост для таких рассуждений, к тому же, не имея инструкций и не полагаясь на тонкость своего чутья, он решил спросить прямо:

— Какой смысл в нашей ссоре? Скажи прямо, сколько тебе требуется?

— Сколько? Я так полагаю, что франков семь в день меня бы пока устроило.

— Немало. Впрочем, деньги не мои и не мне решать такие вопросы. Пожелание твое я патрону передам. Пока можешь взять из моих собственных и сказать, что ты там открыл…

Но Тото самым обидным образом прыснул.

— Неплохо рассчитано, — сказал он смеясь, — за сорок су купить такое открытие! Нет, время, когда я довольствовался такой суммой, прошло! Пока я не получу ста франков я и рта не раскрою!

— Сотню франков? — переспросил Бомаршеф.

— Ни более, ни менее!

— Да с какой радости тебе столько отвалят?

— А с такой, что я их вполне заслужил!

Бомаршеф только плечами пожал.

— Ты просто глуп! — произнес он спокойно, — что ты с ними станешь делать, к чему они тебе?

— Найду, что делать! Уж помаду покупать не стану, усов не ношу…

Ах, если бы Тото знал, что значит задеть усы почтенного служаки!

Бомаршеф был готов растерзать его на месте, но тут кто-то постучал в дверь. Обернувшись, они увидели входившего Тантена. Честного и достойного дядюшку Тантена, каким он показался нашему Полю в трущобе "Перу".

Он ничуть не переменился: тот же черный плащ, сальный и оборванный, тот же блин на голове, который он именовал шляпой. Та же улыбка на бледных губах…

— Это еще что? Кажется, вы ссоритесь да еще при открытых дверях! — произнес он шутливо, — нехорошо, нехорошо, нехорошо…

Бомаршеф внутренне благодарил Бога за ниспосланное ему подкрепление.

— Да вот Тото очень уж развоевался! Предъявляет такие требования… — начал было он.

— Молчите, я все слышал! — сказал дядюшка Тантен.

Тото сразу же изменил тон разговора. Маскаро он знал слишком мало, чтобы бояться, Бомаршефа презирал, видя в нем преданного дурака, но старикашку Тантена, этого веселого, милого дядюшку Тантена, он боялся, как огня, инстинктивно чувствуя, что безнаказанно противиться ему невозможно.

В ту же минуту, как тот вошел, он поджал хвост и стал поспешно просить прощения.

— Выслушайте меня, сударь, — скромно попросил он.

— Чего мне тебя выслушивать? — перебил его тот, — то, что ты себе на уме, я давно знаю, что кончишь ты весьма дурно, я тебе тоже не раз говорил…

— Видите, сударь, мне хотелось…

— Денег? Естественное желание. Впрочем, ты ценный малый, и лишиться твоих услуг было бы неблагоразумно. Ну-ка, Бомаршеф, выдайте этому молодцу билетик в сто франков!

Отставной кавалерист, ошеломленный такой щедростью, хотел было возразить, но, заметив нетерпеливый жест Тантена, ускользнувший от внимания Тото, быстро достал из кармана сто франков и подал Шупену.

Тот растерялся и не решался взять деньги, которые только что так нагло требовал. Возможно, он думал, что над ним насмехаются? Видел ли в этом расставленную ловушку?

— Бери, — настаивал Тантен, — если твоих сведений окажется недостаточно, ты возвратишь мне часть этой суммы. Теперь, надеюсь, твой язык развяжется?

— О, да, милостивый государь! — воскликнул Тото.

— Ну, так следуй за мной в кабинет. Там нас никто не побеспокоит.

В кабинете был полумрак, свет едва проникал сквозь зеленые шторы. Мебель, состоявшая из кресла, двух стульев и стола, была проста, но очень удобна.

В качестве домашнего друга Тантен завладел креслом и, обратясь к Шупену, смущенно вертевшему свою шляпу, сказал ему спокойно:

— Я слушаю.

Опустив руку в карман, Тото нащупал монету в пять луидоров, и привычная наглость вернулась к нему.

— Вот уже пять дней, как я слежу за Каролиной Шимель и знаю ее образ жизни не хуже, чем своей родной тётки. Она — как часы, если рюмки, которые она выпивает, считать минутами…

Тантен одобрительно улыбнулся.

— Она встает в Десять, — продолжал Тото, — завтракает у первого продавца вина, пьет кофе, играет в карты с кем попало — таким образом проходит ее утро. В шесть Она едет к "Турку", остается там до полуночи и затем отправляется спать.

— К турку? — с удивлением спросил Тантен.

— Да, это гостиница на улице Пуасонье. Неужели вы не слышали об этом заведении? Там обедают, пьют, танцуют, развлекаются, не сходя с места. Должно быть, там очень весело…

— Что значит "должно быть"… Ты что, не был там?

Тото критически осмотрел себя.

— В таком виде?! Кто б меня туда впустил! Я, правда, придумал кое-что…

Тантен меж тем записал адрес этого Эльдорадо и снова обратился к Тото:

— Неужели тебе только для этого понадобились сто франков?

Шупен лукаво усмехнулся и скорчил рожицу.

— Сударь, — начал он, — чтобы жить подобно Каролине, надо иметь деньги, не правда ли? У нее, насколько мне известно, капитала нет, но я узнал, откуда она берет деньги!

Царивший в комнате полумрак помешал Тото разглядеть на лице Тантена довольное выражение при этом известии.

— А… а… и это тебе известно, — произнес он будничным тоном.

— Частично, сударь. Вы только меня выслушайте. Вчера после завтрака Каролина села играть в карты с двумя господами, обедавшими за соседним столом. Пройдохи, в полном смысле этого слова, между прочим. После первой же игры я подумал: "Ну и очистят они твои карманы, милая". Я не ошибся. Меньше, чем за полчаса у нее не осталось ни гроша. Желая заплатить проигрыш, она предложила в залог виноторговцу одно из своих колец. Тот ответил, что верит ей на слово. Тогда она сказала: "Хорошо, я съезжу домой и скоро вернусь". Я слышал это собственными ушами, потому что зашел в кафе пропустить рюмку.