Рабы Парижа - Страница 35

— В этой записке она признается, что разлюбила меня, а потому, не желая более делить со мной нищету и голод, решилась принять одно предложение, доставившее ей бриллианты, карету и все остальное…

— Погодите, довольно. Неужто вас это так поражает?

— Ах, сударь, мог ли я ожидать столь низкой измены, когда еще вчера она оказывала мне столь явные знаки своей любви… И вдруг… Более часу пробыл я в своей комнате, стыдясь смотреть самому себе в лицо, рыдая как ребенок от одной только мысли, что не увижу ее больше…

Маскаро внимательно слушал своего протеже.

"Ну, ты слишком много говоришь, друг мой, для того, чтобы горе твое было поистине так велико, как ты силишься его изобразить" — подумал он про себя, вслух же произнес:

— Но где же воровство? До сих пор я вижу только отчаяние, а не причины, вызвавшие его.

— Погодите, сейчас увидите, — всхлипывая, продолжал Поль, — следуя вашему совету, я решился навсегда оставить отель "Перу"…

— В добрый час, давно пора!

— С этой целью я спустился, чтобы проститься и отдать свой долг этой мадам Лупиас, как вдруг она заявила, при этом смеясь мне в лицо, будто бы я вместе с Розой обокрал старого Тантена!

— Ну, и что же, вы не пытались как-нибудь оправдаться?

— Помилуйте, я потерял голову от такого унижения и горя! Лупиас была так уверена, что я вор и мошенник, что, по всей вероятности, не стала бы и слушать меня! Она говорит, что еще накануне спрашивала денег у Розы и видела меня настоящим оборвышем, но вдруг я превратился во франта, а Роза и совсем исчезла!

— Что же тут странного, что бедная женщина потеряла голову, ее и винить-то в этом нельзя!

— Нет, нет, дело совсем не в этом! Вся беда произошла от фруктовщика Мелюзена, у которого Роза меняла пятисотенный билет, занятый нами у Тантена! Он-то и трубит на весь квартал, что мы с Розой — воры и что агент тайной полиции и жандармы уже следят за нами. О, это ужасно! Я умру от стыда и позора!

— Но, скажите на милость, кто мешал вам сказать правду?

— Много ли бы это помогло? Лупиас известно, что я не знаком с Тантеном, следовательно, она рассмеялась бы мне в лицо, если бы я сказал, что занял эти деньги у него!

У достойного старца лицо стало еще серьезнее, он как бы пытался решить труднейшую в мире задачу.

— Мне кажется, я начинаю понимать, что именно доставило вам столько горя, молодой человек!

Поль слушал его с таким видом, словно вся его жизнь зависела от Маскаро.

— Слушайте! Тантен, имея в своем распоряжении чужие деньги, по доброте (он очень добр и честен, этот Тантен!), видя вашу крайнюю бедность, предложил вам известные пятьсот франков. Затем, к вечеру, когда ему было нужно идти отдавать отчет, он, не зная, что сказать, вообще потерял голову и не придумал ничего лучшего, как объявить, что недостающую сумму украли. Начали строить догадки, а так как бедственное ваше положение было известно всем в доме, то его резкое изменение к лучшему не могло не вызвать подозрения.

Поля из страшного горя бросило в неменьший ужас, холодный пот выступил у него на лбу, губы посинели, он видел себя уже арестованным, судимым и приговоренным к суровому наказанию.

Маскаро едва сдерживал себя, боясь расхохотаться, в душе похваливая ловкость Тантена, с которой тот запустил эту утку.

— Но, милостивый государь, вам ведь известна истина, вы же можете подтвердить ее суду, — отчаянно хватался Поль за возможность найти спасение.

— Увы, вряд ли вам поможет мое заявление, — печально сказал Маскаро, — суд состоит из таких же людей, как и мы, и для того, чтобы оправдать человека, ему потребуются более веские доказательства, чем мое заявление. В настоящем же случае, посудите сами, все улики и доказательства — против вас.

Последний довод добил Поля.

— Стало быть, ничего, кроме смерти, мне не остается, — пробормотал он, — или придется смириться с бесчестьем…

Безусловно, доводы достойного старца могли смутить только такого наивного человека, как Поль. Жалкий и напуганный, он был уже готов на все, лишь бы отдалить день своей катастрофы. Именно этого и добивался знаменитый аферист. Желанный момент настал, и он уже готовил последний удар…

— Зачем же так отчаиваться? Подумаем, поговорим, может, еще найдем способ спастись, — произнес он с истинно родительским участием, ободряюще улыбаясь несчастному.

Поль ничего не ответил. Вряд ли он даже расслышал эти слова.

Но Маскаро надо было, чтобы его слышали. Он бесцеремонно ухватил его за рукав и начал трясти.

— Где же ваша энергия, где бодрость духа? Почему вы при первой же опасности приходите в такое отчаяние? Вы же мужчина, в конце концов!

— К чему мне теперь все, — жалобно простонал Поль.

— Как, к чему?! Вы же не дали мне досказать! Пока что я нарисовал только мрачную сторону картины, но существует же и другая! Положим, Тантен, если он в настоящее время арестован, сваливает беду на вас, но ведь можно попытаться убедить его сказать правду…

— Действительно, — проговорил Поль, оживая по мере того, как со словами Маскаро в него вливалась надежда.

Натуры, подобные Полю, при малейшем несчастье сразу же падают духом, зато при первом же проблеске надежды считают себя уже спасенными.

То же самое случилось с Полем и теперь. Минуту назад он считал себя погибшим, а при последних словах Маскаро видел себя уже спасенным.

— Благодетель! — вскричал он, едва не кидаясь ему на шею, — когда же я смогу отплатить вам за все, что вы для меня делаете!

Маскаро опять загадочно улыбнулся.

— Сможете, сможете, — ласково заметил благодетель, — пока же, прошу вас, забудьте о своем прошлом, станьте другим человеком, вам надо полностью переродиться!