Рабы Парижа - Страница 30

— Увы, — отвечал он, — когда вы тут, я начинаю сознавать свое бессилие, как живописец. Нередко целыми часами я сижу над вашим портретом, но не могу передать нюансы характера…

Сказав это, он резко сорвал с портрета зеленую тафту, покрывающую мольберт, и образ Сабины предстал во всем своем блеске.

Безусловно, это не была гениальная вещь, но на ней уже присутствовала та печать совершенства, которая свойственна всем великим мастерам.

С минуту Сабина стояла молча, затем с беспредельной нежностью и уважением взглянула на молодого живописца и произнесла:

— Боже мой, ваша работа прекрасна!

Но тот был недоволен, его не ободрило даже это восторженное признание.

— Да, он похож, если хотите… но все это не то! Фотография, которую вы мне подарили — тоже похожа, но разве этого достаточно? Я мечтал выразить вашу душу, я пытался, но кроме ваших черт у меня ничего не выходит, я ожидал, что вы придете, и я попытаюсь еще раз… Жестом руки Сабина остановила его:

— Не надо ничего переделывать, мой друг. Обстоятельства складываются иначе. Мой визит к вам сегодня — последний, — проговорила она нежно, но твердо.

Это неожиданное известие, а также тон, которым оно было произнесено, как громом поразило Андре.

— Что же случилось, Сабина? Какие обстоятельства?

— Их много, мой друг, но главное то, что вы не должны отказываться от своей цели — стать великим художником… Вы хотели иметь мой портрет, и я уступила вашему желанию, лучше вы его не сделаете. Вы не достигли еще той вершины таланта, что ждет вас. Чтобы достичь ее, нужно много учиться и работать…

— Но я ведь учусь и работаю, Сабина!

— Да, я вам верю, но вы могли бы быть более настойчивы в достижении своей цели. Видимо, я мешаю вам, Андре. Простите меня, но я так люблю вас, что не могу скрыть от вас правды…

— Какой, какой правды? — с испугом спросил Андре.

— С тех пор, как я стала приходить к вам, Андре, вы успокоились и перестали идти вперед, а я этого не хочу! Я не хочу и не могу любить посредственного художника, я хочу, чтобы вы стали первоклассным мастером! И когда это случится, приходите в дом моего отца, графа Мюсидана, и мы вместе будем просить его согласия на наш брак. До той поры нам не следует видеться…

Андре был побежден. Он чувствовал всю неотразимую правду этих слов. Он понял жертву Сабины. Для нее, вечно забытой и одинокой, свидание с близким человеком было единственной отдушиной, но она сказала себе, что если у Андре не хватает сил отказаться от этих посещений, то у нее должно хватить любви, чтобы прекратить их.

Во время этой беседы Сабина сидела в кресле, а Андре — на скамеечке возле ее ног.

— Итак, мой дорогой, значит, мы пришли к нужному соглашению? — говорила Сабина, не выпуская его руки. — Следовательно, пока есть время поговорить о наших делах…

Дела эти заключались для нее в успехах Андре, который и подробно рассказывал ей все о своей работе, о своих замыслах и еще неясных образах, которые еще только появлялись в его голове. Таким образом они то спорили, то советовались…

— Я сейчас в большом затруднении, — сказал Андре,— позавчера барон Сильвереаль, знаешь, этот известный любитель и знаток живописи, зашел ко мне и просмотрел мои эскизы. Один ему понравился, и он сказал, что хотел бы заказать мне картину, за которую пообещал заплатить шесть тысяч.

— Ого! Да это начало целого состояния!

— Пожалуй! Скверно только то, что ему хочется иметь ее как можно скорее…

— В чем же затруднение?

— Дело в том, что у меня есть еще один заказ по декору, а он тысяч на семь, на восемь…

— Я бы на твоем месте выбрала картину, — заметила Сабина после некоторого размышления.

— Мне тоже так кажется, но только, видишь ли…

— И не стыдно тебе, — тихонько прошептала она, — чем брать там задаток, возьми лучше у меня, я ведь угадала твои трудности?

Но Андре возмутился.

— Этого мне только не хватало!

Сабина вздохнула, но настаивать не стала.

— В таком случае, делать нечего, бери работу по декору.

Пробило пять часов. Сабина поднялась со своего кресла.

— Перед уходом, мой друг, я хочу сообщить еще одну новость: ведутся переговоры о моем браке с бароном Брюле-Фаверлеем.

— Это тем миллионером, за которым гоняются все невесты?

— Именно. Противиться желанию отца я не смею, и потому я решила рассказать всю правду самому барону, я его немного знаю; мне кажется, что он настолько честен, что не будет требовать моей руки. Как ты оценишь мою мысль, Андре?

Андре грустно пожал плечами.

— Она мне нравится, только вряд ли это поможет: откажется один, найдется другой…

— Весьма может статься, но тогда я повторю все сначала. Надо же, чтобы и у меня были трудности и препятствия!

Но именно эти препятствия были явно не по вкусу молодому художнику.

— На что же станет похожа твоя жизнь, Сабина, если ты все время будешь бороться против своей семьи?

Сабина просто ответила ему:

— Я не сомневаюсь, Андре, ни в себе, ни в тебе, а это главное.

Через минуту она уже была готова уходить. Андре собрался отправиться за каретой, но она твердо отклонила его намерение, объявив, что они с Модестой справятся с этим сами. Она подала Андре руку и уже в дверях сказала:

— Завтра я поговорю с бароном, а послезавтра жди от меня письма.

Андре остался один.

Ужас овладел им при мысли, что он так нескоро увидит Сабину. С минуту он еще постоял в нерешительности, потом бросился за своим пальто и шляпой, наскоро, как попало, оделся и стремглав выскочил на лестницу.